11 февраля лидер партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ Сергей Миронов провел очередной брифинг для парламентских журналистов. В своем выступлении руководитель партийной фракции в Государственной Думе рассказал о повестке дня на ближайшие пленарные заседания, своем отношении к смертной казни, высказался по вопросу лишения Олега Михеева депутатской неприкосновенности, прокомментировал открытое письмо Геннадия Гудкова, а также высказал свою позицию по ряду других вопросов.
О повестке дня на ближайшие дни
– Я расскажу о некоторых законопроектах, которые представляют большой интерес для очень многих граждан нашей страны. Речь идет о желании продлить срок бесплатной приватизации квартир, которые сегодня находятся у граждан в социальном найме. Как вы знаете, 1 марта этого года срок бесплатной приватизации истекает. За последние несколько лет мы неоднократно продлевали этот срок. Сегодня возобладала позиция – «сколько можно продлевать, нужно все-таки остановиться». И сегодня на Совете Думы рассматривался этот вопрос и, в частности, рассматривался один из шести законопроектов внесенных в Государственную Думу [по данному вопросу]. Я лично соавтор двух законопроектов. Я потом коротко расскажу. Также члены нашей фракции являются соавторами еще одного законопроекта на эту тему. А всего их шесть, как я сказал. И в плане работы стоит такая «милая» запись: «Поставить в план рассмотрения данный законопроект на март месяц». Напомню, что после 1 марта эти проекты рассматривать бессмысленно, потому что срок бесплатной приватизации закончится, «шлагбаум опустится» и «поезд уйдет».
Что сегодня творится у нас в стране – вы, наверняка, видели репортажи о том, как люди ночью занимают очередь, отмечаются. Как всегда у нас люди ждали-ждали и, когда «шлагбаум начал закрываться», вдруг поняли, что надо срочно приватизировать квартиру. Это, кстати, нормально, по разным причинам люди не приватизировали. Но есть две огромные категории людей, которые в прямом смысле слова несправедливо пострадают от того, что 1 марта завершится бесплатная приватизация.
Какие это категории людей? Первая – это те очередники, которые сегодня живут в аварийном и ветхом жилье, и которым уже вот-вот дадут квартиру по социальному найму, но это произойдет после 1 марта, допустим, в этом же году. Таких людей в целом по стране будет точно десятки тысяч, а может быть, и сотни тысяч. И они, естественно, уже не получат права на бесплатную приватизацию. То же самое касается офицеров, ушедших в запас, которым наконец-то министерство выделит квартиры. Они также не будут иметь права на бесплатную приватизацию, потому что «шлагбаум закроется». Никаких исключений закон не предусматривает.
Поэтому когда нам сегодня говорят, что необходимо завершить бесплатную приватизацию, чтобы у государства всегда, это основной аргумент, был жилой фонд, тот самый, социальный, за счет которого можно будет продавать жилье в том числе на вторичном рынке. Здесь нужно сказать, что из квартир, которые находятся в социальном найме, единичные возвращаются государству. Это очевидно, когда совершенно одинокий человек, бабушка или дедушка, у которых ни внуков, ни детей, никого, умирает, то квартира или комната уходит в жилой фонд. Но, как правило, в этой квартире прописаны дети. Они будут жить, потом внуки. Ведь десятилетиями стоят на очереди. Это первое.
Второе. Где-то с середины 2014-2015 годов, пока дата окончательно не утверждена, начнется взимание налога на недвижимость по рыночной стоимости. Налог будет взиматься только с собственности. А сейчас, кстати, есть такая цифра: около 70 процентов квартир из общего жилого фонда сегодня приватизировано и находится в частной собственности. Так вот государству наоборот должно быть выгодно, чтобы было как можно больше квартир, которые находятся в частной собственности.
Кстати, в ближайшие полтора, максимум два года значительное число людей из тех, кто живет в аварийном фонде, получит квартиры. Залогом этого является продление деятельности Фонда поддержки жилищно-коммунального хозяйства, которую мы продлили законом как раз на полтора года. И там эти деньги как раз идут на ликвидацию этого аварийного жилья и предоставления квартир людям в социальный найм. Но из этого же фонда - или из других источников - все время выделяются деньги на капитальный ремонт тех домов, которые находятся в собственности у государства, то есть которые даются по социальному найму. А если квартиры будут в частном ведении, тогда бюджетные деньги уже можно не тратить. Я специально называю аргументы для противников продления сроков бесплатной приватизации, которые, мне кажется, могут повлиять на принятие того или иного решения.
Сегодня, после того как я поднял этот вопрос на Совете Думы, договорились, что дается 3 дня на рассмотрение различных вариантов и в четверг Совет Думы примет то или иное решение. Я надеюсь все-таки, что будет принято решение рассмотреть данный законопроект. К сожалению, у меня есть полное понимание, что если из Кремля отмашку не дадут, то «Единая Россия» никогда не проголосует «за» данный законопроект. Но давайте по крайней мере попробуем хоть какие-то варианты рассмотреть.
Из шести законопроектов есть следующие варианты. Вообще ликвидировать срок бесплатной приватизации, то есть всегда в любое время в будущем бесплатная приватизация возможна. Но вряд ли на такое пойдут. Тем более, действительно, когда-то разумный предел класть нужно. Есть другое предложение: просто продлить на 5 лет. Это группа Оксаны Дмитриевой, нашего товарища по фракции, внесла такой законопроект. Мы с Галиной Хованской решили продублировать (мало ли, сочтут, что на 5 лет много) – продлить на 3 года, до 2016-го. Это один из законопроектов.
Второй законопроект у нас вот какого плана: бесплатная приватизация будет запрещена для тех, кто встанет на учет по улучшению своих жилищных условий после 1 марта 2013 года. Иными словами все, кто сегодня стоит на очереди, кто живет в аварийном жилье, коммуналках – они все, пускай и через 20 лет получат квартиру, но будут иметь право на бесплатную приватизацию. А если кто-то решит улучшить свои жилищные условия (сегодня у них, допустим, все хорошо, но все течет, меняется, им тесно стало в квартире), и они только встанут на учет по улучшению жилья после 1 марта 2013, то для них бесплатная приватизация будет уже запрещена.
Иным словами, все те миллионы наших граждан, которые сегодня стоят на очереди, все те офицеры, которые стоят на очереди, они зафиксированы, - они все, когда бы они ни получили квартиру, через пять лет, через 10 лет, будут иметь возможность приватизировать ее бесплатно. А тем, кто только на очередь встанет после 1 марта, – нет. Мне кажется, это очень разумный вариант. Потому что у тех, кто только встанет на очередь, на сегодняшней день нет такой необходимости. У них сегодня нормальные жилищные условия.
О лишении Олега Михеева депутатской неприкосновенности
– Наша позиция четкая. Мы прекрасно понимаем, что никаких оснований для лишения Олега Михеева неприкосновенности нет. Здесь я напомню, что вообще наша принципиальная позиция – мы против депутатской неприкосновенности и хотим законодательно ее ликвидировать. Но раз уж сегодня она есть, у нас возникают вопросы. Олег Михеев два месяца не может попасть в Следственный Комитет к следователям, чтобы рассказать им свою позицию и дать ответы на любые вопросы.
Для чего снимают депутатскую неприкосновенность? Чтобы депутата можно было вызвать в любое время, и чтобы он не уклонялся. Олег Михеев настаивает, чтобы его вызвали в Следственный Комитет, в прокуратуру, куда угодно, чтобы он дал показания. У него есть аргументы, документы, есть факты. Никому это не интересно. И в этой связи для нас совершенно очевидно, что здесь никакой политики нет, это спорит один банк, который имеет претензии персонально к Михееву за тот период, когда он занимался предпринимательской деятельностью (сейчас он не занимается предпринимательской деятельностью, все это тянется с 2007 года). Но у Михеева есть свои аргументы, свои ответы.
Вызывает вопрос то, что в первой инстанции сторона Михеева, так скажем, суды неоднократно выигрывала. И сейчас должен был рассматриваться суд во второй инстанции, который переносится в очередной раз на вторую половину февраля. И кому-то, видимо, это очень выгодно, чтобы показать суду: видите, там уже с депутата неприкосновенность снимают, думайте, в чью пользу решать вопрос. Хотя это не Уголовный суд, а Арбитражный. Речь идет о хозяйственном споре. Поэтому для нас очевидно, что никаких оснований для лишения Михеева неприкосновенности нет. Потому что нет самого главного повода, например, что он использует свой иммунитет, чтобы избегать следствия или какого-то допроса.
Поэтому здесь позиция у нас очень простая. И сегодня уже начался Комитет, который решили проводить в закрытом режиме. И сам Михеев, и мои коллеги говорят о каждом пункте. Когда пришла бумага, Олег Михеев нам на фракции по каждому пункту все показал, написал и, на мой взгляд, это вполне аргументированный ответ, очень логичный, все четко показано, что же там происходит.
Очень важно, какое решение примет Комитет. В зависимости от этого, на заседании фракции мы будем принимать решение, как будем голосовать. Там же не только по Михееву ставится вопрос, но еще и по другим депутатам от других фракций. Что касается других депутатов – скорее всего, мы не будем голосовать, потому что считаем, что эти вопросы не должны ставиться в Государственной Думе; а по поводу нашего коллеги – мы будем голосовать «против». Потому что у нас есть веские основания считать, что Олег Михеев стремится доказать свою правоту, стремиться сотрудничать со следственными органами, хочет этого, но никто не идет ему навстречу.
Мы считаем, что вопросы о лишении депутатской неприкосновенности можно решать только через суды, начиная с доказательства занятия коммерческой деятельностью, нарушением 4 статьи закона «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». Это суд должен принимать решение. У нас нет никаких иллюзий по поводу нашей судебной системы, но, тем не менее, мы считаем, что если суд примет – то это одно, а если группа депутатов одной фракции будет принимать решение в отношении депутатов из другой фракции, то это, мне кажется, неправильно.
По Ширшову мы голосовать не будем. Причем мы даже не собираемся вникать. Если есть претензии, то есть суд, и если суд примет решение – тогда мы готовы рассматривать, а если мы, депутаты, будем решать, виновен или не виновен, причастен или не причастен, то не наша это задача. Поэтому голосовать не будем. Решение будет принимать фракция, но моя личная позиция - и я буду рекомендовать членам фракции - по любым другим депутатам от других фракций не голосовать, а по конкретной ситуации с Олегом Михеевым голосовать «против».
Стоит вообще принять закон и убрать эту норму из права, чтобы вообще депутаты не имели никакого иммунитета, никакой неприкосновенности. Это будет нормально.
Об осуждении участия членов Партии в деятельности иных политических организаций, а также об открытом письме Геннадия Гудкова
– 23 февраля пройдет месяц, и в зависимости от того, как кто из депутатов-членов фракции отреагирует к тому времени, мы и будем принимать решение. Вызывает вопрос, где был Геннадий Гудков, когда полгода шла дискуссия по поводу определения, что нам делать и как нам сотрудничать с несистемной оппозицией. Была конференция, где 99 процентов всех членов фракции сказали четко: «Отмежеваться». Почему Геннадий Владимирович не увидел этой позиции – для меня большой вопрос.
Дело в том, что я не хочу комментировать его открытое письмо. Там очень много того, что у людей, занимающихся постоянной партийной работой, вызывает улыбку и недоумение. Понятно, что это политически красивый жест. Коллеги, найдите на нашем сайте ответ Валерия Гартунга на это обращение. Я думаю, что это абсолютно спокойный, объективный и справедливый ответ.
В письме говорится о спонтанных решениях. Бюро приняло решение единогласно при одном воздержавшемся, самом Геннадии Гудкове, после двухчасового обсуждения. Какое же это спонтанное решение? Это не спонтанное решение, а единая позиция руководства Партии. Причем в наше Бюро входят и депутаты Госдумы и не депутаты Госдумы. Одним словом, даже говорить на эту тему не хочется.
О призыве противодействовать созданию «Росфинагентства»
– Мы видим, что «единороссы» говорят, что никакого ОАО не будет. Это уже хорошо. Хотя бы понятен сам принцип, что это не будет коммерческая структура. И я думаю, что такая быстрая реакция – это в том числе следствие публичной кампании, которую подняли мы, партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ. В целом мы считаем, что создание такой структуры нецелесообразно, так как это все-таки вызывает опасения, что деньги просто будут куда-то уводиться, что они будут бесконтрольны. Сейчас идет дискуссия. Сегодня на Совете Думы Владимир Васильев говорил: давайте не будем торопиться с выводами, мы пересмотрим, переделаем, все будет совершенно по-другому. Хочется увидеть, что переделают и поменяют.
Отношение к предложению Колокольцева вернуть смертную казнь
– Отношение отрицательное – это программное положение нашей Партии. У меня не вызывают никакой симпатии те нелюди, которые убивают детей. Но мы знаем ситуацию в нашей судебной системе и в наших правоохранительных органах, мы помним, как люди порой признавались в убийствах, а потом оказывалось, что они совершенно невиновны.
У нас есть статья Уголовного кодекса, где до сих пор написано, что за такое-то преступление – смертная казнь. Но введен мораторий, и суды не выносят таких решений. А мы предлагаем заменить везде на «пожизненное заключение в тюрьме одиночного содержания без права помилования и досрочного освобождения». Иными словами, заболел ты или стареньким стал, но ты сгниешь в этом «каменном мешке». Но если окажется, что совершена судебная ошибка и человека невиновного осудили, то с того света человека не вернешь, а из этого «каменного мешка» вернуть можно.
Поэтому мы против смертной казни, но не будем их жалеть или какие-то условия создавать. Мы предлагаем именно пожизненное заключение без какого-либо права помилования – ни Президент не имеет права помиловать, ни кто-то другой. То есть при пожизненном заключении человек понимает, что он будет один на один со своими мыслями на очень скудном питании, содержании, никаких тебе ни прогулок, ничего, сиди и умирай. Тем не менее, как я уже сказал, это – не на тот свет отправить.
Чтобы было понятно: мне и самому хочется взять автомат и лично расстреливать таких сволочей, но я знаю, что все нужно делать по закону. А у нас суды и сами правоохранительные органы таковы, что могут и невиновного «подвести под монастырь». Поэтому мы считаем, что вводить смертную казнь не надо.